Оооууууыыыы!!!! ^^

[rohsan]

22.06.2011 в 18:49

Пишет  Тё:

Название: В ту ночь...
Автор: Тё
Ошибки исправляет: Alex Soler
Пейринг: Эрик/Чарльз + сочувствующие.
Рейтинг: от PG до R
Жанр: флафф, ангст, юмор.
Дисклеймер: вся интеллектуальная собственность принадлежит своим владельцам.
Предупреждение: ООС. авторский взгляд на. Постканон.
От автора: 10 коротеньких зарисовок из личной жизни Чарльза и Эрика под кодовым названием "В ту ночь...", некоторые из них с претензией на юмор, некоторые на лирику, некоторые в принципе с претензией.

Той ночью в поместье Ксавье горели не все лампочки.
- Эрик, - Чарльз старался быть очень спокойным. – Эрик, тебе не кажется, что ты выглядишь немного нелепо?
- А в чем дело? – Лэншерр непонимающе склонил голову к плечу.
Чарльз замялся.
- Ты в трусах и в шлеме, - наконец озвучил он. – Мне кажется, что-то из этого непременно надо снять.
- О! – сказал Эрик и стянул трусы.
Ксавье не выдержал и рассмеялся.
В ту ночь те лампочки, которые еще светили, лопнули от напряжения.

***
- А что мы будем делать, если твой член перестанет на меня реагировать?
Эрик поперхнулся. Иногда Чарльзу в голову приходили очень, очень-очень, ну очень странные мысли.
- Возможно, тогда нам обоим будет уже слишком много лет, и мы будем просто играть в шахматы? – предположил он осторожно.
- Даже не на желания?
- Ну, если только на желания.
Ксавье завозился, устраиваясь удобнее, и затих. Эрик очень надеялся, что заснул.
- Или это будет означать, что русские связали тебе мини-шлем и прислали его по почте.
- Чарльз!
Что удивительно, в ту ночь у Леншерра встало еще три раза.

***
Эрик дремал, упершись затылком в стену, когда откуда-то раздался отчетливый стук.
- Сиди, я сам открою, - пробормотал он и почти сразу же услышал сдавленный смешок справа.
Чарльз выглядел настолько невинно, что Леншерр моментально рассвирепел, опрокидывая Ксавье на подушки и вдавливая его в матрас.
Чарльз как зачарованный, поднял руку, стиснул кулак и постучал Эрику по голове. Неожиданно-чистый звон металла снова наполнил комнату.
- Кто там?
- Сиди, - повторил Леншерр, облизнув пересохшие губы. – Я сам открою.

***
Летние ночи короткие, они созданы для любви, вина и стихов.
- Отстань, говорю!
- Эрик!
- Я тебе говорю, отстань!
- Ну пожалуйста?
- Нет.
- А если я сильно-сильно попрошу?
- Нет!
- Ну, хочешь, я на колени встану?
- Чарльз!
Ксавье сидит в венском кресле, у него в руках потертый томик стихов, Эрик жмурится, откидывает со лба челку и все-таки отпускает ручку двери.
- Только молчи. Пожалуйста?
Они, конечно, пьяны чуть больше, чем достаточно. Леншерр присаживается прямо на ковер, резко забирает книгу из безвольных пальцев, открывает на произвольной странице и начинает читать.
Чарльз в его голове повторяет по памяти, и Бодлер на французском невероятным образом успокаивает их обоих, переключает внимание.
Эрик трется щекой об острую коленку, Ксавье кривит губы, но улыбка его горькая, как вермут.

***
Той ночью в поместье Ксавье никого не было, вообще совсем никого. Впрочем, Эрик мог бы неделю ходить по коридорам, не пересекаясь с обитателями так называемой «школы». От «школы» пока было только одно название, от учеников – Баньши, облюбовавший чердак, Хавок, засевший в бункере и Зверь, заново обживающий себя и лабораторию. Еще был, конечно, Чарльз. Невыносимый Чарльз, который сидел в своей комнате, и если ему что-то было надо, он появлялся в голове у кого-нибудь одного или у всех вместе и просил.
Шон, тебя не затруднит принести мне кофе?
Алекс, пожалуйста, концентрируйся усерднее.
Хэнк, ты не спустишь меня, я хотел бы прогуляться по саду?
Но той ночью в поместье никого не было – Чарльз решил вывести детей на море – Калифорния прекрасна осенью, а на побережье у семейства Ксавье тоже была маленькая вилла.
Эрик ходил по пустым коридорам, трогал кончиками пальцев чехлы на мебели, от скуки закрывал и открывал защелки на рамах, проверяя, хорошо ли смазаны петли.
В своей бывшей комнате он обнаружил коробку, празднично-перевязанную атласной лентой.
Леншерр хмыкнул и развернул карточку.
«Это для Рейвен, у нее третьего дня День Рождения… По крайней мере, обычно мы праздновали его в сентябре. Будь умницей, пусть она останется довольна»
Эрик раздраженно свел брови, а потом все-таки разглядел постскриптум.
«И мне тебя тоже очень не хватает»
В качестве сувенира, Чарльзу остался скрученный под причудливым углом торшер.
- Вау! – поразится Баньши, через две недели, когда немногочисленные жильцы вернутся домой.
- Истеричка, - фыркнет Зверь, бережно толкая кресло Чарльза вперед.
- Ну а смысл? – почешет в затылке Хавок, которому вдруг остро захочется понять.
Ксавье пожмет плечами. Честно говоря, он тоже останется в недоумении от выходки своего «старого друга».

***
Конечно же, дети были не в курсе.
Во-первых, сказал Чарльз, это было бы не педагогично. Во-вторых, продолжил он, это подрывает мой авторитет. Ну а в-третьих, закончил Эрик, личная жизнь всегда должна оставаться личной.
Они пожали друг другу руки, успокоенные тем, что хоть на что-то их взгляды совпадают, и начали потихоньку привыкать.
Леншерр выбирал для своих визитов самые темные часы, уходил всегда перед рассветом, душем пользовался исключительно в комнате Чарльза, да и мартини всегда приносил с собой. Пару раз, конечно, он чуть не столкнулся в воздухе с Шоном, но Баньши, опьяненный способностью летать, на спрятавшегося в ветвях векового дуба Эрика внимания не обратил, так что, когда однажды дверь отворилась, и в комнату «профессора» зашел совершенно невозмутимый Хэнк с огромным подносом, и Чарльз и Леншерр даже как-то слегка растерялись.
- Во-первых, вот ужин, - сказал Зверь обстоятельно. – Секс – процесс энергозатратный, так что подкрепитесь хорошенько.
- Во-вторых, - встрял из-за его спины Шон. – Металлический шлем очень блестит на солнце, в следующий раз лучше прячься где-нибудь за домом.
- А в-третьих, ну сколько можно! – мокрый липкий Алекс возмущенно потряс сплющенной алюминиевой баночкой кока-колы. – Личная жизнь – она конечно очень личная, но соблюдайте уже правила общежития!
- Хорошо, - сипло пообещал Ксавье. – У вас на этом все?
- В целом, да, - Зверь поправил очки. - Но у меня тут возник чисто технический вопрос – а как…
- Вон! – заорал Эрик под радостный юношеский смех.

***
На первый взгляд, с креслом было все в порядке. Чарльз подпер голову ладонью и с интересом рассматривал Эрика. От пронзительного взгляда снизу вверх у Леншерра зашевелились волосы под шлемом.
- Привет, - поздоровался Ксавье вежливо. Он сидел возле окна, и теплый ветер слегка шевелил мягкую каштановую прядку.
Эрик приподнял бровь, мысленно подзывая к себе кресло. Чарльз остался на месте, продолжая с неподдельным любопытством наблюдать за Леншерром и это было в высшей степени подло с его стороны!
Эрик резко выбросил вперед руку, раскрытой ладонью стараясь сдвинуть чертово кресло хоть на сантиметр. Кресло не поддавалось, улыбка Ксавье становилась все шире и шире с каждой секундой, и тут до Эрика, наконец, дошло.
- Оно не металлическое! – возмущенно пожаловался он вслух.
- Оно графитовое, - Чарльз кивнул и положил ладони на спицы колес. – Ну, я тебя удивил?
В ту ночь Хэнк проснулся от щекотного ощущения в висках.
«А давай сделаем ему графитный шлем?» - преувеличенно серьезно спросил Ксавье не слишком трезвым голосом.
«А я предупреждал, что он обидится!», - рыкнул МакКой, повернулся на другой бок и спокойно уснул снова.

***
Эрик не приходит долго, очень долго. Если бы Чарльз не умел управлять своими мыслями, он наверняка бы сошел с ума, но Чарльз умеет, так что до полного и окончательного безумия еще далеко.
Чарльзу пусто.
Он так привык, что где-то рядом всегда есть улыбающаяся машина для убийства с тонкой душевной организацией, что совершенно разучился жить без.
Ученики требуют много сил и внимания. Алекс и Шон очень стараются, но они всего лишь подростки с неустойчивым гормональным фоном, и это иногда сильно сказывается как на процессе общежития, так и на процессе обучения. Зверь в принципе другой, с одной стороны спокойнее, а с другой – одержимее. Из всех обитателей поместья он больше всех скучает по ушедшим, потому что Рейвен ему не хватает почти физически – неслучившееся обжигает нервные окончания и сетчатку глаза. «А что было бы, если…»
Чарльзу тоже не хватает сестры, но как-то по-другому. Она всегда была рядом, неотъемлемая часть личности, а теперь она где-то в другом месте, и Ксавье полагает, что она с удовольствием сейчас делала все те глупости, от которых была ограждена ранее.
Он бы удивился, если бы узнал, что Рейвен принципиально не пьет алкоголь, а только цедит колу маленькими глоточками, задумчиво листая толстый том сочинений сэра Чарльза Дарвина, а ночами видит сны про Хенка. О, как бы он удивился…
Но Чарльз придумывает концепции обучения, много пишет, много работает над собственным даром, много играет в шахматы и много пьет, пожалуй, слишком много.
Чарльз ждет – как умеет: деятельно, отложив сожаление, обиду, неудовлетворенное желание в долгий длинный ящик на нижнем уровне собственной памяти, позволив себе лишь мастурбацию два раза в неделю, по вторникам и пятницам.
А Эрик не приходит долго. Очень долго.

***
- Где ты был?
Леншерр усмехнулся. Вопрос был задан с такими убийственными интонациями ревнивой жены, что это было даже смешно, но грозный рассерженный Чарльз, воинственно стягивающий плед с неподвижных коленей мог вселить ужас в кого угодно.
Собственно, Эрик и был в ужасе.
- Привет.
- Где ты был?
- Бегал?
Он действительно много бегал, еще больше летал и совершенно замучился. Еще у него почти невыносимо болела левая рука, пострадавшая три недели назад – Азазель, конечно, вправил вывих, связки, конечно, успели срастись, но все равно было некомфортно.
- Снимай! – потребовал Ксовье, подъезжая ближе.
За время отсутствия Эрика, вернее, за время его неприсутствия, Чарльз серьезно набрал мышечную массу, осунулся и как-то… побледнел, что ли?
Леншерр тяжело вздохнул и покорился.
- Эрик!
Похоже, Чарльз был не в духе, и любимый фокус со снятыми трусами его не впечатлил ну совсем. Леншерр вздохнул еще раз, снял шлем и рефлекторно тряхнул головой. Светлая прядка упала на лоб, он раздраженно убрал ее, уловив голодный хищный взгляд голубых глаз.
Ксавье потребовалось немного больше минуты, чтобы узнать, что случилось с Эриком за текущие четыре с половиной месяца. Эрику потребовалось сорок пять секунд, чтобы уложить Чарльза в постель, раздеть его и осторожно поцеловать в губы.
Ну ты и дурак, - мысленно сообщил Ксавье почти весело.
Ну и ладно, - в тон отозвался Леншерр. – Может, в шахматы сыграем?
Иди в жопу, - несолидно всхлипнул Чарльз, выгибаясь.
- С удовольствием, - отозвался Эрик вслух.

***
Сначала Леншерр проинспектировал веснушки. Губами. Все, до единой.
Иногда Чарльз хохотал, иногда всхлипывал, иногда ловил губами воздух, а иногда просто с интересом смотрел, приподнявшись на локтях, потому что Эрик целовал его колени, и это было странно.
Потом Леншер поставил два профилактических засоса на шее, один под другим, чтобы и профессору жизнь медом не казалась, и дети, которые в курсе, ничего лишнего себе не навоображали. Чарльз запрокинул голову, прикрыл веки и чуть ли не урчал, как довольная большая рыжая кошка.
- Сколько бы дней не прошло…
- Как человека прошу, заткнись.
Не подействовало.
Ксавье всегда любил поговорить, тем более в постели, и если у него был занят рот, то это отнюдь не являлось препятствием монологам и диалогам.
Ты знаешь, я не уверен в правильности моих прошлых выкладок. Но, если я достану…
Да ты кого хочешь достанешь!
Эрик устроил его на себе, помог медленно опуститься на член, придерживая за бедра. Чарльз мертвой хваткой вцепился в плечи, левое протестующее стрельнуло острой болью вверх к ключице, но это было уже не важно.
- Прости, - повинился Чарльз, смаргивая слезы: четыре месяца на регулярном самоудовлетворении по вторникам и пятницам – это чуть меньше, чем ничего.
Леншерр закатил глаза. Вот уж воистину, его чертова этика – это что-то вроде ручного уссурийского тигра – выглядит красиво и безопасно, но все равно как-то боязно.
- Я не хотел…
Эрик вместо ответа двинул бедрами, Чарльз громко выдохнул в такт.
Пресс-папье со стола поднялось вверх где-то на метр и начало распадаться на тонкие кружева причудливых форм.
Романтик.
Еще одно слово и я сверну тебе шею.
Ксавье сильнее сжал пальцы – не специально, рефлекторно. Эрик молча кончил, рывком перевернул Чарльза на постели, склонился над ним, внимательно посмотрел в глаза и стек куда-то вниз. Дальше в голове было только «ЭрикЭрикЭрикЭрик» и цветная радужная пустота.
- Что надо сказать?
- Спасибо, - на автомате отозвался вежливый Ксавье.
Леншерр громко подумал, что сейчас стукнет его подушкой.
- И я тебя тоже, - совершенно по-дурацки улыбаясь, сообщил Чарльз. После оргазма он вообще становился мягким, сентиментальным, сонным – слишком…Чарльзом.
Эрик вытер их обоих краем простыни, завозился так, чтобы было удобнее, укрыл вечно-мерзнущего профессора пледом. Кружева из бывшего пресс-папье, все еще кружащиеся по комнате по нелинейной траектории, с легким звоном упали на ковер.
- Утром, - пообещал Ксавье сквозь дрему, уткнулся Леншерру носом в плечо и отрубился.
Эрик кивнул и еще долго лежал без сна, пытаясь осознать, почему же все так неправильно, но – правильно.